ВОЕННАЯ РЕФОРМА В СТРУКТУРЕ ВООРУЖЕННЫХ СИЛ

– составляющая военной реформы, предусматривающая модернизацию структуры ВС на принципах инвариантности и адаптивности к изменениям внешних и внутренних условий существования государства.
При переходе от мирного к военному времени, а также при крупных изменениях экономического положения страны в мирное время структура ВС (в отличие от состава ВС) не должна подвергаться серьезному пересмотру. Иными словами, структура ВС должна обладать свойствами инвариантности и адаптивности к изменениям внешних и внутренних условий существования государства.
При существующей в РФ в начале ХХI века видовой структуре в мирное время ответственность за боеготовность и боеспособность ВС, а главное, за заказы вооружения несут главные командования (главкоматы), которые с началом крупномасштабных военных действий упраздняются, а управление войсками осуществляют Ставка и командования фронтами (направлениями). Последние, занимающиеся в мирное время военными округами, как правило, не принимают активного участия в заказах вооружения, хотя в особый период именно они будут вынуждены нести ответственность за все упущения в военном строительстве мирного времени.
Чтобы убедиться в опасности такой структуры, достаточно вспомнить уроки первого года Великой Отечественной войны, «сменяемость» командующих фронтами за чужие грехи, миллионные потери в линейных воинских формированиях. Сложность сценариев войны 1941-1945 гг. с присущими им неопределенностями, как известно, отодвинула на задний план истинные причины неудач и виновников трагических последствий начала военных действий.
Можно указать и на другие недостатки видовой структуры ВС. Так, например, «вертикальные (автономные) стволы» главкоматов заведомо обречены на определенные трудности в организации между собой «горизонтальных» функциональных связей в мирное время, что требует не только достижения компромиссных организационных и технических решений, но и преодоления исторических традиций развития видов и родов войск, а нередко и излишней самоуверенности главкомов и командующих родами войск. В конечном счете это предрасполагает к излишку заказывающих органов и, как следствие, к росту типажа вооружения, имеющего, подчас, сходные функциональные боевые возможности за счет ничем не оправданного числа близких по замыслу конструкторских работ.
Однако главный недостаток видовой структуры ВС мирного времени - это трудности информационного сопряжения в реальных боевых условиях средств связи, разведки, радиопротиводействия, разработанных по заданиям различных главкоматов, ориентированных, прежде всего, на решение собственных (видовых) задач и лишь потом - на совместное проведение операций разнородными войсковыми формированиями. Информационные «нестыковки», в частности, трагически подтвердились в операциях федеральных сил РФ в рамках антитеррористических кампаний на Северном Кавказе, особенно в части выдачи наземными войсками целеуказаний авиации. В этом смысле для России предпочтительнее не нынешняя «видовая», а «функциональная» структура, ориентированная на слаженность и взаимодействие ВС в стратегических операциях.
Принципиально важным является вопрос разделения зон ответственности между высшими инстанциями ВС. Здесь более предпочтительной представляется законодательно установленная в 1958 г. американская модель, разделившая сферы ответственности, предоставив полномочия Министерству обороны в формировании военной политики и в управлении развитием вооружений, а Комитету начальников штабов (КНШ) - в решении оперативных вопросов.
При этом американцы решительно отвергли назначение на должность министра обороны военнослужащих, отдав предпочтение гражданским лицам, владеющим геополитикой и вопросами технического строительства.
В конечном счете, все преобразования структуры министерства обороны должны придать вооруженным силам ярко выраженный и не скрываемый от сопредельных государств оборонительный характер, не вызывающий у них чувства угрозы, которая побуждает к неоправданной милитаризации экономики.